ЯКИМАНСКАЯ ЧАСТЬ. От Москвы-реки до Большой Якиманки
Продолжаем публикацию путеводителя Ольги Шмидт «Замоскворечье. Якиманская часть» (начало http://www.yakimanka.ru/shmidt-7618.html)
В КВАРТАЛЕ № 11 под номером 32 по Б. Якиманке — длинный унылый панельный жилой дом с пристроенным «гастрономом». Он поставлен в конце 1970-х годов с учетом будущей красной линии, во втором ряду, и не слишком мозолил глаза первые года два, пока перед ним еще стоял строй особнячков, числом 7 или 8, все, как на подбор, с мезонинчиками. Среди них был и тот (№ 38), где многие годы помещался Литературный музей. Позади дома № 32 стоит церковь Марона Пустынника в Старой Панской слободе (другие топонимические названия — «в Бабьем городке» и «у Крымского двора»), известная с 1640 года. Тогда она называлась Благовещенской и была деревянной. Указ о строительстве каменного храма вышел в 1730 г. Новый храм строился рядом со старым, чуть южнее него. По традиции, старый деревянный храм служил зимней теплой церковью, пока за ветхостью не был разобран. Новый храм получил название по приделу во имя пустынника Марона. Первоначальный декор в стиле барокко был изменен в эпоху классицизма, скорее всего, после 1812 года. В 1831 г. на средства потомственного почетного гражданина В.Л. Лепешкина западная входная часть церкви перестраивалась: была расширена трапезная, пристроен новый придел во имя Рождества Иоанна Предтечи и, главное, возведена колокольня. Чертеж 1843 года изображает церковь, построенную традиционным «кораблем»: колокольня, трапезная и храм по одной оси, только с юга к трапезной примыкает придел Марона. Обработка фасадов скромная, в духе ампира. В 1840-х годах и позднее храм продолжал украшаться и отделываться на средства семьи Лепешкиных. Они каждый раз приглашали архитектора П.В. Мельникова. В итоге храм приобрел ряд деталей, имитирующих древнерусский декор разных эпох. Четырехскатную кровлю и граненую главку можно считать возвратом к первоначальным формам ХVIII в., а шатровая колокольня — дань традициям ХVII в. Декоративная обработка фасадов носит измельченный эклектический характер. В 1931 г. храм был закрыт, верха его — разобраны, убранство интерьера — уничтожено, а великолепный «звон» из восьми колоколов продан за границу. Звоном называется набор гармонично звучащих колоколов. Мастера отливали целые звоны, подобно тому как Страдивари изготавливал не только отдельные скрипки, но и целиком квартеты (две скрипки, альт, виолончель), которых, как родных братьев и сестер, нельзя было разлучать, ибо все совершенство их звучания проявлялось только при совместной игре. Почти вплотную (около 2 м) к колокольне построили типовое школьное здание, что, вероятно, и уберегло церковь от сноса. Впрочем, это всего лишь предположение. В Москве есть несколько десятков примеров, когда на месте снесенных церквей в 1920-е–30-е годы демонстративно строились школы (дескать, просвещение вместо мракобесия). Возможно, и здесь было такое указание, но дома с одной стороны и школа с другой — укрыли обезглавленный храм от глаз начальства, которое могло проезжать или по Якиманке, или по набережной: ни с той, ни с другой стороны он не был виден. Храм использовался под авторемонтную мастерскую, а в 1992 г. возвращен общине верующих. Большой Г-образный в плане 5-этажный дом из красного кирпича почти примыкает к церкви с юга (№ 38а). Два верхних этажа надстроены, короткое крыло — тоже позднего происхождения, а основная часть явно прошлого века. Об этом говорит центральный ризалит (широкий выступ на фасаде) с главным входом; арочные окна по бокам от него; стены, обработанные «рустом» (имитация кладки из крупных каменных блоков). Под № 40 стояли два однотипных доходных дома 1910-х годов в стиле модерн. Один — вдоль улицы, но во втором ряду: перед ним продолжался строй старых особнячков. Второй дом под прямым углом к первому уходил вглубь квартала. После расширения улицы первый дом вышел на красную линию, и открылся элегантный фасад, облицованный светлым глазированным кирпичом и украшенный четырьмя эркерами. Главной особенностью фасада был «голландский» майоликовый фриз. О нем даже писали путеводители. Это была полоса шириной в полметра, которая шла вдоль всего фасада на уровне второго этажа. Из майоликовых плиток были выполнены виды Голландии: среди зеленых лугов под синим небом разбросаны ветряные мельницы и белые домики с черепичными крышами; девушки в чепчиках и фартучках пасут коров и гусей. Краски яркие, чистые ведь майолика — материал вечный. Наивно, но очень мило. Строила дом какая-то голландская фирма. Аналогичный дом того же времени и тоже с пейзажами можно увидеть позади гостиницы «Пекин». Дом же на Якиманке недавно был разобран и заново воспроизведен в новых материалах. Фриз опять на своем месте, но керамической облицовки фасада нет. Второй дом отремонтирован. Его главный южный фасад скромнее, чем у первого дома, но тоже неплох. Это модерн, но не московский модерн Кекушева и Шехтеля, а суховатый модерн северной Европы. При домах — уютный огороженный дворик с большими деревьями, фонтаном и цветником. Оба дома принадлежали купцу Т.М. Зонову и были построены на месте сада его усадьбы. От сада остался лишь фонтан и несколько деревьев вокруг. Особняк Зонова — деревянный, с антресолями, в стиле ампир — стоял на красной линии непосредственно перед домом № 40 вплоть до 1960-х годов, превращенный в большую коммунальную квартиру. Под № 42 - новый комплекс: банк и административно-жилой дом. Здание банка, которое многие принимают за памятник архитектуры, — голубой особняк со всеми аксессуарами ретро: колоннами, мезонином, балконом и крыльцом. Он в какой-то мере имитирует дом генерала Соймонова рубежа ХVIII-ХIХ веков, стоявший на этом месте. В начале XX века он принадлежал купцам Глинкиным. Административно-жилой дом состоит из двух частей в шесть и восемь этажей. Архитектуру его отличают солидность, добротность и какой-то усредненный безадресный ретро-стиль: не русский, не западный, а «вообще». Кстати, угловой участок, занятый этим комплексом, много лет резервировался для строительства нового здания Литературного музея, которое было ему обещано после сноса, и даже проект был утвержден. Вниз сбегает Якиманский переулок, где сохранились три каменных двухэтажных дома начала прошлого века (на плане 1853 г. они уже есть). Они не вошли в списки памятников, их ожидает реконструкция или снос. Остальную часть квартала занимают корпуса старой кожевенной фабрики, которая в советское время называлась «Пролетарий». Она уже не работает, ее тоже будут реконструировать или сносить. На углу Мароновского и 1-го Бабьегородского
Продолжение следует
Их просто поставят перед фактом!
Я был в этом году уже на трех встречах жителей ЦАО с главой департамента транспорта Москвы Максимом Ликсутовым. На каждой из этих встреч вставал и задавал ему один и тот же вопрос по поводу необходимости убрать дорожный знак "остановка запрещена круглосуточно" от наших двух жилых домов на Шаболовке 20 и Шаболовке 24 (либо хотя бы установить время действия этого знака - рабочие часы будних дней). Я его спрашивал:" Как можно было ставить знаки остановка запрещена у жилых домов без дворов...? Как жить в них потом людям? Где оставлять на ночь свои автомобили...?" Еще я просил его (Ликсутова) помочь в расширении проезжей части и организации парковочных карманов рядом с нашими жилыми домами и вновь построенным огромным бизнес-центром напротив (где расположен визовый центр, множество банков, магазинов, офисов...). Он на это каждый раз понимающе кивал, обещал упорядочить знаки, обещал "взять на личный контроль" данный вопрос..., однако, НИЧЕГО СДЕЛАНО ТАК И НЕ БЫЛО.
Встречи его с жителями ЦАО проходят обычно так.
На передних рядах дремлют все главы управ ЦАО (Столбовы, Дерюгины, Джиоевы и пр.)
Рядом с Ликсутовым на сцене сидит заместитель Фуера (который с горбом на спине..., не вспомню сейчас его фамилии сразу), и отвечает на вопросы не по транспорту, если такие возникают.
На первом ряду слева сидит обычно депутат Гончар и депутат Святенко. К концу встречи (в разгар воплей на Ликсутова) депутат Гончар вскакивал с своего места и садился прямо на край сцены. Депутат Гончар все разы присутствовал на встречах этих до самого конца (Святенко убегала всегда раньше).
Наш Эдуард Джемалович все разы стойко слушал все это зрелище тоже до самого конца.
Из муниципальных депутатов "Якиманки" я видел там дважды Фомину (она была в начале каждой встречи с жителями, но через час куда-то исчезала, а сама встреча длилась каждый раз почти 4 часа...).
На Ликсутова там на встречах этих постоянно "нападали" жители, которые проживают внутри Бульварного Кольца. Это понятно, так как именно они пострадали из-за этих его платных парковок больше всего.
Они вскакивали с мест, потрясали ПАЧКАМИ пришедших им штрафов за парковку у своих жилых домов ( у некоторых сумма штрафов исчисляется уже десятками тысяч), рассказывали про то, что аннулировать эти штрафы невозможно. Вопили жители ему, что оформить резидентскую парковку у своего дома КРАЙНЕ сложно, и может сделать это ТОЛЬКО ОДИН человек из квартиры (то есть, если квартира коммунальная, если много собственников в ней, то надо кидать жребий - кому парковаться у дома, а кому убираться из своего района вместе со своей машиной...)
Миллиардер Ликсутов на это обычно криво ухмылялся и "пел песню", что места в ЦАО катастрофически не хватает, что машин прибавилось в разы, и проблему решат только платные парковки в ЦАО по его мнению.
На это жители на него орали с мест, что он лукавит. Они ему говорили, чтобы он приехал в центр города ночью и посмотрел на пустые улицы..., где практически нет машин ночью. Жители просили его сделать парковку для жителей в ночное время, в выходные дни бесплатной, разрешить оформлять разрешение на резидентную парковку на всех членов семьи, а не только на одного...
Глава департамента опять на это улыбался каждый раз...
Ему жители говорили, что он своими действиями делает только хуже и превращает жизнь жителей ЦАО в ад.
И так все четыре часа каждой встречи.
На последней встрече один из жителей вскочил, и стал перечислять зарегистрированные на главу департамента транспорта (миллиардера Ликсутова) личные машины (там их около десятка оказалось в списке жителя, и все спортивные по полмиллиона баксов каждая, по типу "Феррари", "Ламборджини", "Порше" и пр.). Потом он его спросил - где он их все паркует, и зачем ему их так много...
Ликсутов ему на это ответил, что он заплатил все налоги и заполнил все декларации и тратить свои личные деньги может - на что хочет...
Вот теперь решил миллиардер Ликсутов расширить зону платной парковки на все Садовое Кольцо. Будут теперь приходить и кидаться на него с упреками не только жители Бульварного Кольца, а в десять раз больше жителей (все, кто проживает внутри Садового Кольца).
А он им будет улыбаться...
Скоро, наверное, улыбчивый миллиардер из Прибалтики заставит еще жителей столицы платить за воздух по этой же схеме (сначала внутри Бульварного Кольца, потом внутри Садового, а потом внутри Третьего Транспортного..., и так до МКАДа), и дышать можно будет только одному собственнику из квартиры, оформившему разрешение за 3000 в год, а остальные по тарифу и штрафам...
Я на этих встречах постоянно сидел и думал - чего же этому разговорчиво-улыбчивому миллиардеру во власти не хватает для полноты образа...? Потом сообразил.
Шарфа ему длинного не хватает и фуражки, как у Остапа Бендера...