К началу ноября немецкое наступление на Москву стало выдыхаться. Но и советские войска сражались на пределе сил. Фронт несколько стабилизировался, в боевых действиях наступила относительная пауза. Каждая из сторон стремилась использовать ее как можно лучше. Немцы подтягивали и перегруппировывали силы для решающего броска на Москву. В этом новом наступлении важная роль отводилась войскам 4-й армии фельдмаршала фон Клюге, которая должна была «наступать на Москву фронтально, имея ударные группы на флангах». Один из флангов как раз приходился на район Серпухова. Однако этот участок фронта занимал важное место и в планах советского командования. Чтобы сорвать подготовку вражеского наступления Ставка решила нанести упреждающие удары по группировкам противника.
Г.К. Жуков выступил против такого решения, считая, что накануне решающих боев нельзя тратить драгоценные резервы, но Сталин был неумолим. Один из контрударов намечался западнее Серпухова в стык 12 и 13 армейских корпусов немцев с целью окружения и уничтожения последнего из них. Планировалась широкомасштабная операция. 60-я и 5-я гвардейская дивизии должны были взломать слабую, как предполагалось, оборону противника и открыть дорогу во вражеский тыл конно-механизированной группе генерал-майора П.А. Белова в составе 5-й и 6-й кавалерийской, 412-й стрелковой, 112-й танковой дивизий, 145-й и 31-й танковых бригад. (Последняя из них только что участвовала в историческом параде 7 ноября на Красной площади). Накануне наступления Сталин лично принял Белова в подземном кремлевском бункере, приказал выделить две тысячи дефицитных тогда автоматов и пообещал три авиадивизии для поддержки с воздуха.
Однако неожиданно немцы атаковали первыми. 13 ноября они вклинились в оборону 60-й дивизии, заняв деревни Еатериновка, Павловка, Неботово. Это видимо насторожило наше командование. Масштабы наступления были ограничены. Не прибыла обещанная авиация, да и танки по зимнему бездорожью подтягивались медленно. Среди них большая часть оказалась легкими устаревшими машинами, а к новым Т-34 и КВ-1 не хватало запчастей.
60-я дивизия готовилась к первому в ее истории наступлению. 11 ноября дивизию принял новый командир, уже четвертый за время боев под Москвой, Герой Советского Союза полковник М.А. Зашибалов. Прибыло новое пополнение. Каждый батальон имел теперь по 140-160 штыков. Дивизии был придан 30-й гвардейский полк и дивизион «катюш», значительно усилилась артиллерия. Хорошо помогали шефы-предприятия и организации Ленинского района. Они изготовляли и ремонтировали автоматы и винтовки, пулеметы и противотанковые ружья, орудия и минометы, присылали на фронт полевые кухни, зимнее обмундирование, продовольствие…
Утром 15 ноября после двадцатиминутной артподготовки наступление началось. Вот как описывает тот день участник событий, тогда член Военного совета 49-й армии, А.И. Литвинов: «Войска бились весь день, но нисколько вперед не продвинулись, танки топтались на месте, артиллерия, застревая в лесах, не успевала вовремя занимать огневые позиции, конница на исходный рубеж не вышла, пехота, неся потери, возвращалась на свои прежние позиции». Там, где предполагалась слабенькая линия опорных пунктов врага, оказалась сплошная мощная эшелонированная оборона. 1281 полку 60-й дивизии удалось освободить Неботово, но лобовые атаки 1283 и 1285 полков на Малеево и Екатериновку были отбиты.
Тем не менее, командующему немецкой группой армий «Центр» Ф. фон Боку пришлось признать, что достигнутое накануне преимущество «снова потеряно». На следующий день наступление возобновилось. Дивизион «катюш» дал полный залп по Екатериновке, затем наши войска ворвались в деревню. Еще затемно обходным маневром трех батальонов она была взята в кольцо. Противник не смог долго сопротивляться и бежал в Малеево, оставив на снегу множество трупов своих солдат.
Однако потом бои приняли тяжелый изнурительный характер. Подразделения таяли на глазах. Полуокруженное Малеево оказалось неприступной крепостью. Все подступы простреливались насквозь пулеметным и минометным огнем. На каждую нашу атаку немцы отвечали контратакой. Деревня не раз переходила из рук в руки. Упорные бои накоротке, на дистанции кинжального огня, порой в рукопашную, вспыхивали в окрестных лесах. Вскоре в 1283 полку осталось 150 пехотинцев, в 1285 — 100, а в 1281 — всего 60! Эти редкие цепочки бойцов, гордо именуемые полками, еще и наступали! Правда, успехи измерялись овладением участком лесной опушки или выходом к пересечению просек. В дальнейших боях, прогрызая немецкую оборону, группа Белова продвинулась местами до десяти километров к реке Протве. Командование противника было весьма встревожено этим. Оно перебросило под Серпухов две пехотные дивизии и танковую группу с подольского направления и 17-18 ноября из района Высокиничи-Трояново бросило их в контратаку. В ходе жарких боев, пользуясь превосходством в численности и в танках, а главным образом, господством своей авиации, немцам удалось оттеснить наши войска на исходные позиции.
Советское командование восприняло результаты серпуховского контрудара как неуспех. Иной была оценка противника. Контрудар оказался для него совершенно неожиданным. Начальник штаба сухопутных войск вермахта Ф. Гальдер сделал в те дни такую запись в дневнике: «4 армия докладывает, что вследствие значительных успехов противника против правого фланга она должна ввести резервы, подготовленные для собственного наступления и поэтому более не в силах наступать между Москвой и Окой». Бои под Серпуховом вызвали у командующего 4-й армией фельдмаршала Клюге психологический шок. Он даже предполагал отвод своих войск за Протву.
В район боев пришлось выехать самому командующему группой «Центр» фельдмаршалу фон Боку. Он нашел настроения в войсках мрачными, потери, особенно в офицерском составе, тяжелыми, а боевые возможности 12 корпуса почти исчерпанными. В высшем немецком командовании заговорили тогда, правда, очень осторожно, о возможной неудаче предстоящего общего наступления на Москву. Во время решающих боев на подступах к столице правое крыло 4-й армии так и оставалось пассивным. Это дало возможность советскому командованию перебросить отсюда на угрожаемые направления под Каширу и Тулу четыре стрелковых, две кавалерийские дивизии, три танковые бригады и два танковых полка. Таким образом, кровь, обильно пролитая в глухом междуречье Нары и Протвы, оказалась ненапрасной.
Борис Арсеньев, «Якиманка. Военные судьбы», часть вторая «Ополченцы» ©
Продолжение следует
