Юбилейный год Третьяковской галереи завершается открытием нового филиала. Просторный зал на задворках старого здания Третьяковки будет на месяц отдан ретроспективе Ольги Розановой.
Формальным поводом для первой персональной выставки великой авангардистки стало обнаружение в Германии ее архива, который считался безнадежно утраченным. Теперь он нашелся, куплен нашим соотечественником и передан в ГТГ для экспонирования. В архиве, спасенном когда-то братом художницы, ранние зарисовки, эскизы, множество разных бумаг и писем. Видимо, у нас появился шанс более подробно узнать о личности одной из "амазонок русского авангарда" –под таким именем объединил Бенедикт Лившиц шестерых художниц рубежа веков. У каждой, однако, был свой путь. У Розановой – самый короткий и победительный.
Ольга Розанова умерла 32-х лет от роду в 1918 году. Для осознанного творчества ей было отпущено меньше 10 лет. В них, однако, вместились все битвы русского авангарда, кроме одной, окончившейся его сокрушительным поражением перед советской властью. До поражения Розанова не дожила, и это позволяет нам числить ее абсолютным победителем. Эта риторика в данном случае представляется уместной. В своих работах Розанова предстает азартной воительницей, поглощенной отчаянной борьбой за свой идеал искусства, за правду своего дела. Это была по-настоящему выстраданная борьба. Розанова хоть и числится любимой ученицей Казимира Малевича, до своих высот доходила вполне самостоятельно и в некоторых художнических проявлениях обнаруживала то гораздо больший радикализм, то несравнимо большую последовательность, чем ее великий наставник.
Малевич непрерывно искал новый изобразительный язык, новые формы, новые пути диалога с мировой культурой и т.д. Он стремился прямо в Историю. Розанова искала прежде всего новые смыслы. И стремилась, наверное, постичь современность. Здесь могли пригодиться и беспредметность, и фигуративность, и все что угодно. Исходя из голой теории - она ничего не отрицала. Сбрасывать кого-либо с парохода современности не покушалась. Ее непримиримость выражалась иначе. Всякую художественную идею, всякую концепцию, которые ею овладевали, она дожимала до конца. После нее там уже нечего было добавить. Будь то наивный русский постимпрессионизм или вполне зрелый супрематизм. Такова была роль Ольги Розановой в движении, которое принято называть авангардом. Доделывать, додумывать, доводить если не до совершенства, то до крайнего предела.
В чем может выражаться предел абстракции? Это когда из самой умозрительной формы вдруг проглядывает форма узнаваемая и познаваемая. Современники художницы это чувствовали. Один из них пытался увидеть в "Беспредметной композиции" 1916 года образ города с высоты птичьего полета, другой - пашню осенью, третий - что-то машинизированное. Но беспредметность, таким образом, была исчерпана. Далее вместе со своим близким другом Алексеем Крученых Розанова исследовала возможности звукописи. Проиллюстрированные ею тексты заумника стремительно приближались к той же крайней точке: "Рыкающий Парнас", "Взропщем", "Взорваль", наконец, "Тэ ли лэ". Если вы хотите увидеть глазами, что такое "Тэ ли лэ", это легко сделать, обратившись к графике Розановой. А то, что можно увидеть глазами, все же перестает быть заумным.
После Октябрьской революции Розанова была назначена начальницей художественно-промышленного отдела ИЗО Наркомпроса. Здесь, в отличие от других товарищей по оружию, принявшихся насильственно насаждать футуризм в умах, она подошла к вопросу практически и приспособила его к делу. Отныне футуристическая практика должна была быть внедрена в решение самых насущных задач. Это конечно же оформление улиц к праздникам и шествиям. В результате история русского искусства получила таких уличных дизайнеров, как Родченко и Эль Лисицкий. Дальше внедрять это все насильственно не требовалось, все мирно согласились, что так и должно быть. Позднее мирные, деловые разрешения эстетических конфликтов были уже невозможны. В этом новом мире Розановой нечего было делать. Осенью 1918-го она умерла от дифтерита.
Источник: "Московские новости"
Формальным поводом для первой персональной выставки великой авангардистки стало обнаружение в Германии ее архива, который считался безнадежно утраченным. Теперь он нашелся, куплен нашим соотечественником и передан в ГТГ для экспонирования. В архиве, спасенном когда-то братом художницы, ранние зарисовки, эскизы, множество разных бумаг и писем. Видимо, у нас появился шанс более подробно узнать о личности одной из "амазонок русского авангарда" –под таким именем объединил Бенедикт Лившиц шестерых художниц рубежа веков. У каждой, однако, был свой путь. У Розановой – самый короткий и победительный.
Ольга Розанова умерла 32-х лет от роду в 1918 году. Для осознанного творчества ей было отпущено меньше 10 лет. В них, однако, вместились все битвы русского авангарда, кроме одной, окончившейся его сокрушительным поражением перед советской властью. До поражения Розанова не дожила, и это позволяет нам числить ее абсолютным победителем. Эта риторика в данном случае представляется уместной. В своих работах Розанова предстает азартной воительницей, поглощенной отчаянной борьбой за свой идеал искусства, за правду своего дела. Это была по-настоящему выстраданная борьба. Розанова хоть и числится любимой ученицей Казимира Малевича, до своих высот доходила вполне самостоятельно и в некоторых художнических проявлениях обнаруживала то гораздо больший радикализм, то несравнимо большую последовательность, чем ее великий наставник.
Малевич непрерывно искал новый изобразительный язык, новые формы, новые пути диалога с мировой культурой и т.д. Он стремился прямо в Историю. Розанова искала прежде всего новые смыслы. И стремилась, наверное, постичь современность. Здесь могли пригодиться и беспредметность, и фигуративность, и все что угодно. Исходя из голой теории - она ничего не отрицала. Сбрасывать кого-либо с парохода современности не покушалась. Ее непримиримость выражалась иначе. Всякую художественную идею, всякую концепцию, которые ею овладевали, она дожимала до конца. После нее там уже нечего было добавить. Будь то наивный русский постимпрессионизм или вполне зрелый супрематизм. Такова была роль Ольги Розановой в движении, которое принято называть авангардом. Доделывать, додумывать, доводить если не до совершенства, то до крайнего предела.
В чем может выражаться предел абстракции? Это когда из самой умозрительной формы вдруг проглядывает форма узнаваемая и познаваемая. Современники художницы это чувствовали. Один из них пытался увидеть в "Беспредметной композиции" 1916 года образ города с высоты птичьего полета, другой - пашню осенью, третий - что-то машинизированное. Но беспредметность, таким образом, была исчерпана. Далее вместе со своим близким другом Алексеем Крученых Розанова исследовала возможности звукописи. Проиллюстрированные ею тексты заумника стремительно приближались к той же крайней точке: "Рыкающий Парнас", "Взропщем", "Взорваль", наконец, "Тэ ли лэ". Если вы хотите увидеть глазами, что такое "Тэ ли лэ", это легко сделать, обратившись к графике Розановой. А то, что можно увидеть глазами, все же перестает быть заумным.
После Октябрьской революции Розанова была назначена начальницей художественно-промышленного отдела ИЗО Наркомпроса. Здесь, в отличие от других товарищей по оружию, принявшихся насильственно насаждать футуризм в умах, она подошла к вопросу практически и приспособила его к делу. Отныне футуристическая практика должна была быть внедрена в решение самых насущных задач. Это конечно же оформление улиц к праздникам и шествиям. В результате история русского искусства получила таких уличных дизайнеров, как Родченко и Эль Лисицкий. Дальше внедрять это все насильственно не требовалось, все мирно согласились, что так и должно быть. Позднее мирные, деловые разрешения эстетических конфликтов были уже невозможны. В этом новом мире Розановой нечего было делать. Осенью 1918-го она умерла от дифтерита.
Источник: "Московские новости"
