Некоторые психологи утверждают, что сознание животных свободнее сознания человека, потому что им неведома концепция смерти. Избавленные от образа «старухи с косой», наши любимцы идут по своему жизненному пути, «не думая о секундах свысока», проживая каждый дарованный им день легко и радостно.

Но неприятие смерти приносит с собой не только радость. Собака не в силах понять, Что её любимого хозяина больше нет в живых, и часто из такого непонимания рождаются образцы абсолютной, всепоглощающей преданности, чрезмерной даже по собачьим меркам.

Потрясённые люди увековечивают память о таких собаках в камне и бронзе, хотя сами собаки, наверное, и не считают, что они совершают нечто сродни подвигу. В своём презрении к смерти они ждут возвращения любимых людей из иного мира с искренностью и терпением, которые недоступны нашему пониманию…

Колли по кличке Старый Шеп был самой обычной пастушьей собакой. Вместе со своим хозяином, имя которого давно забыто, он пас овец на просторах штата Монтана. Но в августе 1936 года пастух тяжело заболел. Вместе со своей овчаркой он приехал в городок Форт Бентон, где был госпитализирован. Шеп дожидался хозяина, сидя под окнами больницы.

Но пастуху не суждено было выздороветь. Спустя несколько дней он умер. Тело в гробу отнесли на железнодорожную станцию и поездом отправили к родственникам умершего. Пастух был чужим в этом городке, поэтому за его гробом не шла печальная процессия. Лишь один Шеп понуро брёл за невесёлыми санитарами, хотя гроб был закрыт, и собака не могла видеть, кто в него положен.

Поезд увёз тело на восток. Шеп остался на станции ждать возвращения хозяина. Через маленькую станцию в сутки проходило всего четыре поезда. Четыре раза в день, заслышав паровозный свисток, Шеп оживлялся, выбегал к самым рельсам, с надеждой вглядываясь в лица немногих людей, сошедших на перрон. Но того, кого он ждал, среди них не было. Пес не огорчался. Он уходил, чтобы через несколько часов встретить следующий поезд. Часы спрессовывались в дни, из дней складывались годы, которых было пять с половиной. Именно столько Шеп нес свою бессменную вахту на станции.

О верном Шепе узнали журналисты, написали о нем сначала в местных, а потом и в центральных газетах, и пес стал знаменитостью. Во время Великой депрессии и Второй мировой войны эта история особенно взволновала тех, кто оплакивал отъезд любимых и надеялся на их возвращение. Школьники посылали Шепу подарки к Рождеству, путешественники старались специально проехать через Форт Бентон, чтобы самим увидеть Шепа на станции.

Но 12 января 1942 года история Шепа закончилась. Старый и почти оглохший пес, который привык спать на рельсах, словно боясь, что во время его сна долгожданный поезд с хозяином пройдёт мимо, не услышал свистка локомотива…

Некролог Шепу напечатали крупнейшие агентства новостей, и эта печальная весть была помещена на первых страницах газет, потеснив даже сводки с фронтов Второй мировой. Шепа похоронили на одиноком холме, с которого хорошо видна железнодорожная станция, где он провел столько лет. Сотни жителей пришли проститься с собакой, у могилы замер почетный караул, а мэр города прочитал прочувствованную речь о верности и смерти.

Местный столяр изготовил и установил на могиле небольшой деревянный памятник – стоящий Шеп ждет поезда. Ниже белыми камнями была выложена надпись SHEP. Ночью памятник освещался огнями, и проводники показывали на него пассажирам, рассказывая историю собаки. Но после войны железнодорожная ветка была закрыта, и деревянный памятник постепенно разрушило время. Однако жители города не забыли историю верной собаки. В июне 1995 года Старому Шепу был установлен бронзовый памятник, а в музее Верхнего Миссури, расположенном в городе, появилась отдельная экспозиция, посвященная Старому Шепу. Там представлено множество предметов, так или иначе связанных с Шепом, в том числе его ошейник и миска. В музее можно купить монеты с изображением Шепа. А повествуя об этой необыкновенной собаке, экскурсоводы непременно говорят, что зимой 1942 года Шеп не умер…

ПРОСТО ОН НАШЕЛ ДОРОГУ, КОТОРАЯ УВЕЛА ЕГО К ЛЮБИМОМУ ЧЕЛОВЕКУ.

Источник: журнал «ДРУГ», Дмитрий Патрушев