В СЕРДЦЕ СТОЛИЦЫ, В СЕРДЦЕВИНЕ ИСТОРИИ
Мы все войны шальные дети,
И генерал, и рядовой.
Булат Окуджава
В Москве от обыденности до истории — один шаг. Вот уже сколько веков многое из того, что совершается здесь, долгим эхом отзывается в стране и мире. В свою очередь, мировые события и явления оставляют глубокий след на московской почве. Историческая память Москвы необъятна. Но есть в городе места, где ее концентрация достигает наивысших значений. Одно из них — Якиманка, старинный район в сердце столицы и в сердцевине истории. Тут едва ли не каждая улица, каждый дом, каждая пядь земли — обстоятельная и поучительная повесть. И не только о патриархальной купеческой старине, об исконно московском житье-бытье под мирный перезвон замоскворецких колоколов. Есть в якиманских летописях и страницы суровые, огненные, героические...
На своем долгом пути России пришлось много и тяжело воевать. Ратник, воин, солдат — один из главных героев ее истории. Вместе с крестьянином и священником, мастеровым и купцом он создавал державу от Балтики до Тихого океана. И первым выходил на ее защиту в лихие годы. А такие лета в отечественной хронологии, увы, преобладали всегда. Не раз в центре военных событий оказывалась и Москва. На ее подступах разворачивались сражения, она выдерживала осады, и претерпевала разорения, собирала полки для дальних походов, радовалась победам, скорбела о погибших.
Теми же ратными заботами жила и частица Белокаменной — Якиманка. Болотные хляби Балчуга месили копыта боевых коней, уносивших воинов Дмитрия Донского на битву с Мамаем. На здешних вспольях в 1571 году русские полки рубились с полчищами крымского хана Девлет-Гирея. В Смутное время эти места стали полем боев с польско-литовскими интервентами. Именно здесь в августе 1612-го ополченцы Минина и Пожарского вместе с казаками разгромили войско гетмана Ходкевича, предопределив скорое освобождение Москвы. Само Заречье в XVI-XVII оставалось огромным военным поселением стрельцов и иноземцев на русской службе. Оборонный фактор повлиял даже на градостроительную структуру района. Его главные улицы, бывшие в древности не только торговыми, но и важными военными дорогами, сходятся там, где некогда возвышались воротные башни внешнего, крепостного пояса Москвы — Скородома (Земляного города). При Петре I и его преемниках Якиманка, Полянка, Каменный мост, Царицын луг стали местами триумфальных шествий, фейерверков, народных гуляний в честь «преславных викторий» российских армии и флота. В 1812-м война вновь, после двух столетий мира, посетила этот край. В дни нашествия «двунадесяти языков» он был выжжен дотла. По дымящейся Якиманке, по Калужской уходил Наполеон из Москвы. Навстречу гибели своей армии и своей империи...
Залечив раны, вновь зажив мирной жизнью, Якиманка не стала глуха к раскатам отдаленных военных громов. На ее улицах и площадях москвичи торжественно встречали героев Севастопольской обороны в Крымскую войну, в здешних лазаретах и госпиталях лечились раненные Турецкой, Японской и Германской кампаний...
Век двадцатый, катастрофический, призвал под ружье целый народ, практически размыв грань между людьми военными и гражданскими. Подсчитано: на больших и малых фронтах прошлого столетия Россия потеряла свыше 12 миллионов солдат погибшими и свыше 37 миллионов раненными! Основная часть потерь приходится на Великую Отечественную войну, в которой страна, народ отстаивали свое право на жизнь в борьбе со страшным врагом — фашизмом.
То была и кульминация ратной славы Москвы. О стены нашей столицы разбился неудержимо катившийся по Европе вал гитлеровского нашествия. В Москве сосредоточивалось стратегическое руководство небывалой борьбой. Под гром московских салютов страна праздновала военные успехи. Да и для всего мира слова Москва и Победа стояли в одном ряду.
Отблеск этой славы лежит и на Якиманке. Ее военная судьба сходна с судьбами других московских районов. Повсюду москвичи уходили в действующую армию, записывались в народное ополчение, строили оборонительные укрепления, не щадя сил, не считаясь с лишениями работали на трудовом фронте...
Но есть у Якиманки и сюжеты уникальные, по настоящему еще не прочитанные. Например, о том, что здесь жили крупнейшие военачальники XX века. «Полководческий список» Якиманки беспрецедентен: более шестнадцати маршалов и полных адмиралов, десятки известных генералов, целое созвездие хрестоматийных имен — Жуков, Конев, Малиновский, Баграмян, Мерецков, Толбухин...
И за этим парадным рядом — неисчислимые шеренги тех, кто прошел войну в серой шинели рядового или младшего командира, кто кровью и потом добыл Победу, кто не дошел до нее. Это они вставали на Священную войну, на «смертный бой с фашисткой силой темною, с проклятую ордой» под набатные звуки музыки якиманского жителя Александрова. Это их тоска и надежда во фронтовых землянках и окопах, где «до смерти четыре шага», звучали в стихах Суркова, посланных полевой почтой домой, жене, в Спасоналивковский переулок и ставших песней-символом Московской битвы.
В этом повествовании мы перелистаем некоторые страницы военной биографии Якиманки. Рассказ не претендует на полноту, ведь тема — неисчерпаема, а, следовательно, открыта для новых поисков и осмыслений.
ВСТУПЛЕНИЕ
«Чем ближе подъезжали мы к Москве, тем сильнее охватывало нас волнение. Невольно вспоминались огромные испытания и лишения, выпавшие на долю москвичей, их мужество и самоотверженность в дни битвы за родной город. Но вот мы миновали Октябрьскую площадь, проехали по Большой Якиманке... и оказались у многоэтажного, внушительной архитектуры дома на набережной Москвы-реки. Здесь жила моя семья»… И многие годы спустя для Ивана Христофоровича Баграмяна, уже маршала Советского Союза, те редкие приезды с фронта в столицу во время коротких пауз между сражениями Великой Отечественной остались незабываемы. Свидания с Москвой, с домом, родными, встречи после, казалось, безнадежных разлук, расставания, быть может, навсегда, отпечатались в памяти многих соратников и сослуживцев полководца, его начальников и подчиненных.
Так сложилось, что и во время войны, и задолго до нее, и много после пути их часто сходились в одном сравнительно небольшом районе столицы, в той части исторического Замоскворечья, которая зовется Якиманкой. В этом не было ни случайности, ни мистической предопределенности. Просто здесь, поблизости от Кремля, появилось несколько солидных жилых комплексов особого назначения. Дом на набережной, «академические» дома на Большой Калужской, здания на Крымском валу и в начале Полянки... Под боком у верховной власти, под ее опекой и надзором селили «лучших людей Страны Советов» — ветеранов революции, партийных и государственных деятелей, видных хозяйственников, дипломатов, ученых, литераторов, героев...
Нашли здесь кров и представители советской военной элиты — цвет и гордость, а иногда и несчастье, армии и флота. Маршалы, комкоры, командармы, флагманы, позднее, генералы и адмиралы... Для одних Якиманка оказалась лишь недолгим привалом в походе, другим на много лет стала родным домом, третьи шагнули с ее порога прямо в пропасть...
Разные, порой несопоставимые по значению, по профессиональным и человеческим качествам личности, несхожие судьбы. Но все вместе — образ огромной эпохи, наследием которой мы продолжаем жить, групповой портрет времени, опаленного Великой Отечественной. Познавая себя в сегодняшнем мире, мы вглядываемся в недавнее прошлое сквозь биографии его значимых персонажей, чьи шаги, кажется, еще слышны на якиманских улицах...
Борис АРСЕНЬЕВ
