«Отступать некуда, за нами Москва!» - эти слова из военной поры, по-новому актуальны и сегодня. Они хорошо понятны тем, для кого столица не холодный бездушный мегаполис, а родина, живое существо с душой и памятью, которому угрожает опасность. Один из последних рубежей обороны подлинной исторической Москвы - Пушкинская площадь, бывшая Страстная. Проект ее реконструкции, вернее окончательного разрушения, недавно был заморожен решением нового мэра. Но не отменен. А потому праздновать победу рано. Об этом говорили в своих выступлениях участники Барановских чтений, прошедших в Историко-архивном институте РГГУ. Собравшимся под сводами старинного здания Синодальной типографии не надо было объяснять, какой накал страстей скрывает суховато-академическая формулировка темы: «Проблемы сохранения культурного наследия Москвы: судьба Пушкинской (Страстной) площади».
К взволнованному и решительному тону взывало и имя, звучащее в названии чтений. Петр Дмитриевич Барановский (1892-1984) выдающийся архитектор-реставратор, человек-легенда, стоявший у истоков движения в защиту культурно наследия. В век безжалостного и тотального разрушения он, по словам одной из участниц чтений, твердо, хотя быть может и наивно, верил: красота все-таки спасет мир, если прежде спасти саму красоту. Веру свою Петр Дмитриевич подтвердил делами. Ему мы обязаны сохранением собора Василия Блаженного, возрождением Коломенского и Крутиц, московского Андроникова и дорогобужского Болдина монастырей... Столь же важен нравственный пример Барановского, доказавшего, что и один в поле воин. Образ русского интеллигента-подвижника, страстотерпца и, одновременно, земного практического человека, особенно актуален сегодня, когда моральные ориентиры смещены, авторитеты повержены, Такие примеры нужны, прежде всего, молодым. Симптоматично, что среди выступавших на чтениях кроме сподвижников и учеников Петра Дмитриевича, таких как известный архитектор-реставратор А. М. Пономарев, были и студентки ИАИ О. Крайнева и Н. Харина.
По биографии, а точнее житию, Барановского можно писать романы, снимать многосерийные фильмы. Крестьянский мальчишка со Смоленщины увидел в соседнем селе красивую деревянную церковь и заболел старинной русской архитектурой. Постигал ее в Москве в строительном училище и Археологическом институте, в экспедициях по северным и поволжским, губерниям под руководством знаменитого И. Грабаря. Работал в Центральных реставрационных мастерских, возглавлял музей «Коломенское», создав здесь заповедник деревянного зодчества. И, конечно, делал обмеры и реставрировал многочисленные памятники старины. Не только в Москве и в России, но и в Украине, Белоруссии, Закавказье, Средней Азии. Разработал революционный метод восстановления архитектурных форм по их срубленным деталям, внедрил множество иных новаций. И все это во времена, когда даже подозрение в симпатиях к «проклятому прошлому» могло обернуться для человека бедой. Барановский же шел на защиту культурного наследия с открытым забралом: отстаивал памятники обреченные на уничтожение, фиксировал утраты. В 1933-м его арестовали, обвинив в контрреволюции и шпионаже. Ночные допросы довели до грани самоубийства. Потом были Сиблаг, досрочное освобождение и ссылка в Александров. Когда возвратился в Москву, обнаружил, что лучшие памятники, в реставрацию которых он вложил столько труда и души, разрушены. Казанский собор, церковь Параскевы Пятницы в Охотном ряду, палаты В. Голицына...
В войну Петр Дмитриевич приспосабливал подвалы древних сооружений под бомбоубежища, обследовал руины городов России и зарубежья. Удостоился медалей «За оборону Москвы» и «За доблестный труд». Потом реставрировал Андроников монастырь, Крутицкое подворье, создал целую реставрационную школу, внес огромный вклад в создание Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (В00ПИК).
При жизни П.Д. Барановский был «широко известен в узких кругах», посмертная же слава сделала его фигуру культовой. 100-летие со дня рождения мастера отмечалось в Колонном зале Дома Союзов, выступали академики Рыбаков и Петрянов-Соколов, Савва Ямщиков. Уникальные кадры того давнего заседания были показаны на чтениях. И сейчас Барановский не забыт. Изданы два тома его трудов. В Москве установлены три мемориальные доски ему: в Крутицах, в Коломенском и в Новодевичьем монастыре, в древних палатах которого Петр Дмитриевич прожил со своей супругой и сподвижницей Марией Юрьевной около полувека. Есть решение о сооружении памятника в Коломенском. Увековечить память о подвижнике могла бы и Якиманка, да только старинный дом на Софийской набережной, 38, где некогда была квартира Барановского, не так давно снесен и на этом месте сиротливо возвышается остов недостроенного комплекса «Царев сад». Правда, соседние храмы св. Софии в Садовниках и св. Георгия в Ендове, к восстановлению которых приложил руку мастер, предстают сегодня во всей красе.
Наше время не зря называют извращенным. Барановский мечтал воссоздать некогда разрушенные памятники. По его завету ученики подняли Казанский собор на Красной площади и Воскресенские ворота с Иверской часовней. А сейчас «отцы города» просто заменяют обветшавшие подлинники муляжами. Идея Барановского воспроизвести Коломенский дворец царя Алексея Михайловича на старом месте обернулась новоделом на потребу туристам.
Историческая Москва нуждается сегодня в защите не меньше, а больше чем во времена легендарного реставратора. Ведь проматываются последние остатки ее некогда необъятного наследия. Пример тому – Пушкинская(Страстная) площадь. Ее ансамбль, сложившийся в Х Х вв., в советский период неуклонно разрушался, а в постсоветский место это может и вовсе потерять свою историческую, культурную, да и градостроительную ценность.
В своем выступлении на чтениях зам. зав. кафедрой москвоведения Историко-архивного института А. Г. Смирнова представила хронику утрат Пушкинской площади с конца 1920-х гг. Тогда были снесены постройки Х-ХIХ вв. для строительства на их месте авангардистского здания «Известий». Затем в 1934-м настала очередь старинной церкви Дмитрия Солунского с замечательной шатровой колокольней. Самый тяжелый улар по ансамблю был нанесен в 1936-1937 гг., когда снесли его ядро - Страстной монастырь, занимавший центральную часть площади. Сюда, на разбитый на месте святыни сквер в 1951-м перенесли с Тверского бульвара памятник Пушкину. Год 1968-й - снос знаменитого «Дома Фамусова» во имя расширения комплекса «Известий». 1970-е гг. - расчистка от исторической застройки целого квартала под обустройство «Новопушкинского сквера». Наконец, в прошлом году снесли старое здание «Московских новостей»... Агония площади длится почти век!
Самой мрачной страницей в этой эпопее стала гибель женского Страстного монастыря. О ней на основе архивных источников рассказал профессор ИАИ, зав. кафедрой региональной истории и краеведения В. Ф. Козлов. По его оценке, среди московских монастырей не было судьбы страшнее, чем у Страстного. Он погиб, когда спасение казалось возможным и близким. Страсти по обители начались сразу после ее закрытия советскими властями. Соборный храм тогда стал обычной приходской церковью. Сестры, чтобы остаться в намоленых стенах организовались в трудовую артель. Сюда приходили и монахини уничтоженных монастырей. Вскоре общее число насельниц достигло 240.
Наступление на Страстной шло по всем направлениям: изымались ценности, «уплотнялись» площади. С 1922-го здесь угнездился Коммунистический университет трудящихся Востока - кузница подрывных кадров для мировой революции. Квартировали в Страстном и Центрархив, и разные советские конторы, жило множество людей. А в 1928-м стараниями пресловутого Союза воинствующих безбожников в монастыре был организован Центральный антирелигиозный музеи - апофеоз богоборческого кощунства. Сюда свозили и выставляли на позорище мощи святых, в том числе Серафима Саровского. Среди экспонатов можно было увидеть тюбетейки, сшитые из священнических облачений, корыта и мебель, сработанные из досок икон, женские лифчики из церковных риз и много другое в подобном роде. Но к середине 1930-х антирелигиозный пыл в стране стал явно спадать. Надвигалась война и власть вспомнила о патриотических традициях, притормозила разрушение памятников прошлого, которое теперь рисовалось не таким уж «проклятым». У Страстного монастыря появилась надежда. Но тут же и рухнула. Началась коренная реконструкция улицы Горького, бывшей Тверской. В 1936-м разломали монастырскую колокольню, творение М. Быковского (1855 г.). Ансамбль лишился своей высотной доминанты. В следующем, 1937-м, был снесен древний, построенный еще в ХV-XII веке, собор. Его главную святыню, икону Богоматери «Страстной» перенесли в Воскресенскую церковь в Сокольники.
Монастырь физически погиб, но его образ незримо присутствует в московском сознании. Воссоздание памятника, подчеркнул В. Козлов, стало бы символом покаяния и примирения разных эпох нашей истории. Как выяснилось в ходе обсуждения, возможность такая вполне реальна. Археологи обнаружили неплохо сохранившиеся фундаменты монастырских построек. Однако все может перечеркнуть намеченная реконструкция Пушкинской площади.
Здесь запланирован целый подземный город с торгово-развлекателъным центром, паркингами и транспортными тоннелями. Островок исторической Москвы фактически отдан на откуп некой турецкой фирме с уставным капиталом... 100 тыс. рублей! Столичная общественность на сей раз не смолчала. Среди тех, кто первыми забили тревогу, оказалась и Комиссия «Старая Москва». Общественная организация, основанная еще в 1909 г., славная многими именами, в том числе и П. Д. Барановского, была возрождена в 1980-м и стала одним из центров москвоведческого движения. По словам зам. председателя «Старой Москвы» А. В. Буторова, речь сейчас идет уже о судьбах не одной только Пушкинской площади, а всего Бульварного кольца в целом. То и дело возникают все новые планы превращения его из наполненного историей зеленого обрамления московского центра в банальную автомагистраль с развязками и паркингами. Бульварному кольцу эти проекты предрекают участь Садового, где давно уже нет никаких садов. Борьба за Пушкинскую площадь - это и борьба за московские бульвары.
Спасти Страстную от окончательной гибели могло бы придание ей государственного охранного статуса достопримечательного места Москвы. Для этого есть все основания, если принять во внимание историческое, культурное и градостроительное значение объекта. Такая заявка подана в Минкульт общественными организациями еще два года назад. Об этом говорил на чтениях координатор «Архнадзора» Р. В. Цеханский.
Но пока что чиновники от культуры молчат, ждут решения сверху. А на командных высотах, видимо, раздумывают. Стройка приостановлена, самый радикальный вариант проекта вроде бы отвергнут, но строительство тоннелей под Тверской все еще на повестке дня. Не ясна судьба единственного здания, оставшегося от Страстного монастыря - монастырской гостиницы в Путинковском проезде. Дом выставляется на торги, из него выселяется редакция журнала «Новый мир», много лет бывшая одним из очагов литературной и общественной жизни страны.
Барановские чтения завершились принятием резолюции в защиту Пушкинской площади и соответствующего письма Президенту России.
Трудно сказать: доходят ли подобные сигналы до адресатов и как воспринимаются ими. Тем не менее, недавно стало известно, что усилиями московской общественности здание бывшей гостиницы Страстного монастыря удалось отстоять. Его сняли с торгов, и в нем по-прежнему останется «Новый мир». Хоть и маленькая, но победа. В любом случае защитники московского наследия намерены следовать путем П.Д. Барновского, который доказал: даже в самых безнадежных обстоятельствах, в меньшинстве, даже в одиночку можно бороться и побеждать, были бы только убежденность и вера…
Борис Арсеньев, Yakimanka.ru
