В интервью «Московским Новостям» председатель Комиссии по монументальному искусству при Мосгордуме Лев Лавренов рассказал о том, какие памятники в Москве предлагали создать простые граждане, что пошло «в дар» городу, и какими лазейками пользуются инициативные скульпторы.

— Часто ли Комиссия по монументальному искусству получает заявки на установку памятников от частных лиц, простых инициативных граждан, у которых случился прилив вдохновения?

— Заявок присылают сколько угодно. Мы некоторые из них не рассматриваем, потому что они никем не финансируются. И вообще не представляют никакого интереса, никакой значимости. Вот вам пример идеи. Уже почти полгода нам пишут, и не только нам, президенту тоже, из общества кинологов-ветеранов войны. Хотят сделать памятник собаке, которая в войне принесла много пользы. У них есть своя идея памятника, занятная такая идея, юмористическая. Что они предлагают: вот в Бельгии стоит монумент писающего мальчика. Писает, и все. А если на Поклонной Горе установить немецкий танк, а сзади будет собака стоять, ножку задрала и на немецкий танк писает. Это уже, говорят, совсем другое важное содержание. И вот они пишут нам, президенту, в Академию архитектуры и так далее. В конце концов, это дошло до Академии художеств, и там заинтересовались – все-таки ветераны войны. Но это одна из самых экстраординарных идей. А вообще много всего приходит.

— И такая идея действительно рассматривается?

— Мы можем рассматривать. Но прежде чем дело доходит до нас, должно быть много согласований. Во-первых, Москомархитектура место определяет. Дальше Департамент культурного наследия смотрит, чтобы это случайно не находилось в охранной зоне какой-нибудь, там делать нельзя. Потом Департамент культуры при Мосгордуме должен дать свое заключение. А самое главное – независимая экспертная комиссия должна дать заключение о художественной значимости памятника. Только потом мы рассматриваем заявку. Но если отсутствует финансирование – то все, на этом дело кончается. Мы идею можем одобрить, но отложить до того момента, когда финансирование откроется.

То есть, если условному московскому пенсионеру Петру Петровичу захотелось поставить памятник Путину, а я слышала, что была такая затея…

— Была. Ельцину еще была. И Лужкову.

— Допустим, пенсионер – человек простой, не понимает все эти формальности. Как ему подать заявку? Должен быть конкретный эскиз, миниатюра?

— Конечно. Заявка должна пройти столько инстанций, пока до нас дойдет. Но есть лазейка, которая записана в статусе нашей комиссии. Пункт такой – если что-то передается в дар, то есть за деньги заказчика, а не города, то это должно беспрекословно приниматься. Как мы ни сопротивлялись, но в этом случае Мосгордума после нас уже рассматривает заявку и утверждает. И несколько таких памятников проскочило. Многие скульпторы ищут спонсора, заинтересовывают его, создают скульптуру, и вдруг скульптура идет в дар.

— Не вспомните такие примеры?

— Например, «Дети — жертвы пороков взрослых» Шемякина на Болотной площади. Памятник Шаляпину на Кудринской площади, который очень неудачный, неудачно поставлен – он тоже в порядке подарка шел. А если появляются зарубежные «подарки» – то это вообще идет «на ура».

— Получается, что в теории совсем бесталанный человек, не скульптор по профессии, что-то сотворит, найдет финансирование, и это обязаны будут поставить в городе?

— Вот в том-то и дело, мы с этим боремся. Но не всегда получается. Мы же совещательный орган, а не утверждающий. Утверждающий – это уже сама Мосгордума.

— Вы не припомните какие-то идеи, которые были поддержаны, но сама идея изначально предложена частным инициатором, не скульптором?

— Нет, такой самодеятельности у нас не было ни разу. Мы объясняем, независимая экспертиза объясняет, что это непрофессионально и рассматриваться не будет. После этого люди находят профессионального скульптора, что-то делается «в дар» – и все.

— А если то, что человек захотел отдать в дар, будет совсем ужасным – монумент все равно обязаны поставить?

— Вот Шемякин, этот его памятник с пороками взрослых. Это вообще ужас, мы против. Но Лужкову это понравилось в свое время, и через Мосгордуму он это провел. Поставили. И там теперь охрана все время стоит.

— По сути настоящих барьеров для постановки памятника нет?

— Нет, конечно. Мы же совещательный орган. Последняя инстанция - Мосгордума. Кстати, за последние годы, так как денег у города нет, очень мало памятников установлено за счет города. Все – из частных пожертвований. Вот памятник Муслиму Магомаеву. Памятник неплохой, кстати. Но это было в дар. Памятник Абаю на Чистопрудном бульваре – тоже в дар. Обычно все наши бывшие республики ставят памятники у своих посольств за свой счет – все в дар.

— Сколько времени проходит от утверждения заявки до установки памятника?

— Около года, как правило.

— Есть ли какие-то формальные требования к виду заявки? Что она из себя представляет?

— Сначала просто описание, место. Сперва мы рекомендуем провести конкурс, и по конкурсу мы уже сам памятник рассматриваем. Конкурс проходит в течение года. Но иногда те самые спонсоры приносят фотографию уже готового памятника, мы излагаем свои замечания. И в итоге монумент все-таки возводится.

— За прошлый год сколько памятников в Москве было установлено?

— Очень мало. В пределах десяти, наверное.

— С какими еще странными идеями Вам приходилось сталкиваться в рамках работы в Комиссии?

— Одна их женщин из Филевского района, где стоит памятник Ричарду Зорге, вдруг пишет нам – пора восстановить справедливость и вернуть его настоящую фамилию. Мы ее отослали в Управление внешней разведки, это дело, наверное, засекреченное, пусть она с ними разбирается.

Путин, Ельцин, The Beatles и Одуванчик
или Что хотели построить в Москве инициативные жители

Кораблестроитель на пенсии москвич Семен Перфильев предлагал установить на Театральной площади памятник Путину. По задумке автора, Путин должен был стоять «в расстегнутом плаще со свитком в правой руке, символизирующем план Путина». Фигуру действующего президента предлагалось установить «на мраморной арке над серебристой сферой, которая олицетворяет Северное полушарие, с изображением карты России и других стран». Инициатива была отклонена.

В комиссию по монументальному строительству подавалась заявка на установку скульптурной композиции «Одуванчик» недалеко от Новодевичьего монастыря. Двенадцать бронзовых «Одуванчиков» работы Григория Потоцкого уже стоят в Эстонии, Франции, Германии, Австрии, Китае, Украине, Латвии, Нагорном Карабахе, Колумбии, Швейцарии, Филиппинах и Греции. По мнению скульптора, одуванчик — символ доброты, открытости и надежды. Заявка было отклонена в связи со сложившейся в Москве традицией установки только оригинальных произведений монументально-декоративного искусства.

После того, как средства на создание в Томске памятника легендарной группе The Beatles не были найдены, стали поступать предложения установить скульптуру в Москве. Миниатюра памятника из глины уже изготовлена и представляет собой  ливерпульскую четверку, переходящую дорогу (как на известной фотографии с обложки альбома «Abbey Road»). Будет ли реализован проект, пока не ясно.

Несколько лет назад музей актуального искусства ART4.RU инициировал конкурс работ на памятник первому президенту России Борису Ельцину. Среди участников отметилась группа «Синие носы», предлагавшая установить памятник Ельцину в форме памятника Дзержинскому, который сносится. Дмитрий Пригов придумал памятник Ельцину в форме монументальной рюмки с коньяком. По идее Дмитрия Цветкова памятник выглядел бы как большое красное вырезанное сердце Ельцина с рубцами от инфарктов и вытатуированной надписью «Дорогие россияне».

^{Источник: МН,  Ангелина Хазан}