Во второй половине ноября и начале декабря немцы предприняли последний отчаянный бросок на Москву. Им удалось выйти на ближние подступы к столице под Красной Поляной, Крюковым, Дедовском, Алабином, прорваться к каналу Москва–Волга, почти окружить Тулу. В эти дни на окраинах Москвы, на внешнем оборонительном рубеже встретить противника готовились ополченцы. 3-я Коммунистическая дивизия перекрыла Ленинградское и Волоколамское шоссе. 2-я Московская дивизия, в которую вошли сформированные еще в начале войны истребительные батальоны (в том числе Ленинского и Москворецкого районов), заняли позиции у Сетуни, Татарова, Кунцева, Филей. Отдельные части обоих соединений приняли непосредственное участие в боях к северо-западу от столицы.

 Все это время в полосе 43-й и 49-й армий фронт оставался стабильным. Но затишья не было и здесь. Шли «бои местного значения» — каждодневные, изнурительные. Противники прощупывали друг друга на прочность, держали в постоянном напряжении, стремились улучшить позиции. На рубеже под Серпуховом 60-я стрелковая дивизия и соседние соединения продолжали активными действиями сковывать значительные силы гитлеровцев. Так, 20 ноября батальон старшего лейтенанта А.Т. Кокарева внезапно атаковал в штыки немецкие цепи, изготовившиеся к наступлению на Екатериновку. В жестокой рукопашной схватке враг был разбит и отброшен к Малееву. Получив подкрепление, гитлеровцы попытались обойти атакующих и окружить их. У ополченцев иссякали патроны, множилось число раненых и убитых. Решено было отступать. Комбат с группой автоматчиков прикрывал отход и погиб.

 3 декабря немцы предприняли мощную разведку боем. Утром из Малеева и близлежащего леса одна за другой стали выходить цепи. Гитлеровцы шли в полный рост. Однако вскоре натолкнулись на кинжальный огонь пулеметов 1-го батальона 1281 полка. Заработали и наши минометы. Атака захлебнулась. Противник подтянул танки, но они застряли в глубоком снегу, едва сойдя с дороги.

 Подобных эпизодов было немало. Серьезного оперативного значения им не придавалось, и сводки советского Генштаба изо дня в день повторяли: на фронте под Серпуховом без изменений. Но именно эта стабильность позволяла перебрасывать отсюда войска на самые напряженные участки. Части 60-й дивизии удерживали Екатериновку, Павловку, Неботово, Шатово, создав здесь солидную оборону. Немцы закрепились в Малееве и Воронцовке. Между пози¬циями лежал мертвый лес — обожженные, иссеченные пулями и осколками деревья, месиво бурелома. Снежные поляны были вспаханы воронками снаря¬дов и мин, деревни спалены дотла, разрушены. Войска переселились в лесные землянки и шалаши. Но ночам в тыл противника уходили разведчики. Особенно удачным был поиск 15 декабря. Группа старшего сержанта К. Кривенкова забросала гранатами вражеский дзот и блиндаж, захватила пленных.

17-я дивизия также крепко держалась на Нарском рубеже. Участок от большого села Стремилово до деревеньки Чубарово обороняли 405 и 616 стрелковые полки. Рядом 1312 стрелковый полк занял выгодные позиции на высоких береговых холмах над Нарой в районе Бегичево-Булгаково-Муковнино. Южнее, вдоль реки, на линии Кормашовка-Руднево расположился 1314 полк. Второй эшелон в районе Высоково составлял 1316 стрелковый полк. В боевых порядках дивизии действовал 980 артиллерийский полк. На рубеже Нары прочность обороны ополченцев цементировали 26-я танковая бригада, Лопасненский истребительный батальон и некоторые другие приданные части. Войска неутомимо совершенствовали оборонительные позиции, соорудили десятки дзотов, выкопали километры ходов сообщений, перекрыли леса сплошной линией завалов. На танкоопасных направлениях у деревень Хоросино и Бегичево устраивались «огневые валы» из дерева, хвороста, соломы, оборудованные фугасами и прикрытые минными и «бутылочными» (из положенных в шахматном порядке бутылок КС) полями. Во время боя такой вал поджигался и горел по три-четыре часа, становясь непреодолимым препятствием для бронированных машин.

 Немцы так и не решились атаковать здесь крупными силами. Их 34-я дивизия ограничивалась артиллерийским и минометным обстрелом наших позиций в Стремилово и Бегичево. Ополченцы же не отсиживались в глухой обороне. Как только соседняя 49-я армия нанесла контрудар под Серпуховом, они перешли к активным действиям. 15 ноября две роты с танками под командованием полковника С.П. Волкова ворвались в занятую немцами деревню Леоново, подавив опорный пункт в здании школы и захватив трофеи. На следующий день разведчики ст. лейтенанта С. Кудиновича уничтожили взвод противника в Рыжкове. Большое мужество в те дни проявила санитарка Наташа Адлер, вынесшая с поля боя 24 раненых бойца. В ноябрьских боях на Наре противнику были нанесены серьезные потери. Так один из полков 34-й пехотной дивизии вермахта при отступлении лишился всего противотанкового вооружения.

 Пожалуй, самым ярким боевым эпизодом стало участие разведчиков 17-й дивизии совместно с истребительно-диверсионными и десантным отрядами Западного фронта и местными партизанами в дерзком рейде через леса в глубокий тыл противника. В Угодском заводе были разгромлены три отделения штаба 12-го армейского корпуса вермахта.

 Рейд вошел в анналы Московской битвы. Операция была тщательно спланирована и блестяще проведена. Сводный отряд из 320 бойцов возглавил 23-летний чекист капитан В.А. Карасев. Отдельными группами командовали капитан Жабо, старшие лейтенанты госбезопасности Бабакин, Каверзнев и др. Комиссаром стал председатель Угодско-Заводского райисполкома М.А. Гурьянов. Глухой ночью отряд провели через линию фронта в обход немецких постов и секретов местные партизаны. Они же снабдили точной информацией о противнике. Подобравшись к окра¬инам Угодского Завода, наши диверсанты, прежде всего, бесшумно сняли часовых и перерезали провода связи.

В 2 часа ночи 24 ноября по сигналу зеленой ракеты началась общая атака. Каждая группа штурмовала свой заранее определенный и разведанный объект — казарму, офицерское общежитие, склад горючего, непосредственно штабные помещения. В окна полетели гранаты и бутылки с горючей смесью. Выскакивавших из домов гитлеровцев косили пулеметные и автоматные очереди. Вся операция заняла чуть больше часа. Но, как потом сообщило Совинформбюро, противнику этот рейд стоил до 600 уничтоженных солдат и офицеров, 100 автомашин, четырех танков, двух складов и обоза с боеприпасами. Нападавшие потеряли лишь 26 бойцов убитыми и восемь тяжело ранеными. Таков был эффект внезапности. Правда, при возвращении к своим случилось несчастье. Комиссар Гурьянов попал в засаду, был ранен и взят в плен. Фашисты повесили его в Угодском Заводе. Посмертно он удостоился звания Героя Советского Союза. В современной Москве есть улица Гурьянова. Был награжден Золотой Звездой и командир отряда Виктор Карасев.

Но не только штабы, мосты, склады горели и взрывались в те дни в тылу неприятеля. 17 ноября вышел приказ Ставки N0428 за подписями И. Сталина и Б. Шапошникова, тут же получивший на фронте название «Гони немцев на мороз». «Выкурить из всех помещений и теплых убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом» — такая задача ставилась перед фронтами и армиями. На 40-60 километров вглубь немецкого тыла и на 20-30 километров по сторонам больших дорог все дома и населенные пункты подлежали уничтожению артогнем, авиаударами, а главным образом, с помощью диверсантов. Для этого в каждом полку создавались команды охотников. Приказ выполнялся повсеместно и неукоснительно. Так в полосе 43-й армии за первую неделю было сожжено 24 населенных пункта, а 49-я армия уничтожила 52. Беда была в том, что в результате на морозе оказывались не только, да и не столько гитлеровцы, сколько мирные жители, не успевшие эвакуироваться из прифронтовой зоны. Геббельсовская пропаганда сполна воспользовалась этим обстоятельством. Лицо войны, даже самой справедливой, никогда не бывает благообразным.