В нашей стране, пережившей немало лихолетий, понятие «гражданский человек» всегда было относительным. Сколько раз в истории России сугубо мирным, штатским, неагрессивным по природе людям приходилось вставать в военный строй.
Так было и в годы самой страшной из войн — Великой Отечественной. Более миллиона 100 тысяч москвичей сражались на фронте. Среди них были и бойцы дивизий народного ополчения двух районов — Ленинского (1-я) и Москворецкого (17-я). Обе они формировались из тех, кто жил, работал или учился в южной части столичного центра. В то время большая часть территории нынешней Якиманки входила в Ленинский район, несколько кварталов — в Москворецкий. Так что у многих добровольцев были якиманские адреса.
1. Добровольная мобилизация
О начале войны большинство москвичей узнало из правительственного радиообращения, с которым выступил в полдень 22 июня В.М. Молотов. Враг вероломно нарушил пакт о ненападении, смертельная борьба идет не с немецким народом, а с «кликой кровожадных фашистских правителей»… «Красная Армия и весь наш народ вновь поведут победоносную Отечественную войну за Родину, за честь, за свободу... Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!» — вещал голос из репродуктора, и эти слова были созвучны чувствам и мыслям слушателей. Сознание неизбежности схватки с фашизмом глубоко жило в людях того времени. Многих оно заставляло мириться с предвоенным трудовым перенапряжением, материальным неблагополучием, тяготами индустриализации и коллективизации, с жесткостью режима, даже с репрессиями — лишь бы страна встретила лихолетье во всеоружии, единым военным организмом. Частицами этого организма, солдатами, призванными сокрушить мировое зло, почувствовали себя миллионы граждан, узнав о нападении гитлеровцев.
Но настроения тех дней, конечно, не исчерпывались только чувством безоглядного патриотического энтузиазма. Люди понимали — наступила беда. На завод «Красный факел», что располагался на Софийской набережной, пришли жены в слезах рабочих, мобилизованных в армию. Они не хотели отпускать мужей на фронт, на верную смерть. На «Красном текстильщике» роптали: «Вот наше правительство накормило быка на свои бока», явно имея в виду пакт о ненападении и экономические соглашения с Гитлером. На заводе им. Серго Орджоникидзе многие возмущались — как допустили бомбить наши города. Население активно скупало муку, сахар, спички, к дверям сберкасс выстроились очереди. Некоторые в узком кругу делились сомнениями — Красная Армия не сможет противостоять вермахту, покорившему всю Европу. Были и такие, кто втихомолку ждал прихода «цивилизованных немцев», которые «освободят Россию от большевизма».
Начало войны оказалось отнюдь не победоносным. В первые же дни рассеялись иллюзии о «быстрой победе малой кровью», о «войне на территории противника», о «восстании немецкого пролетариата». Явилось понимание — вопрос стоит уже не о политическом будущем страны или ее общественном строе, а о национальном выживании. Война стала делом всего народа. В такой атмосфере проходило формирование народного ополчения — чрезвычайного резерва для действующей армии.
С 24 июня в стране начали создаваться истребительские батальоны для охраны военных и промышленных объектов, борьбы с диверсиями и воздушным десантом противника. Добровольцы перешли на казарменное положение. Батальоны подчинялись НКВД. В Ленинском районе такой батальон, численностью в 500 человек формировался в здании школы по 2-му Донскому проезду, 13, а в Москворецком (340 чел.) в школе по Хавской улице, 15.
Но война потребовала более серьезных мер. Первые дивизии народного ополчения начали создаваться в Ленинграде, но и Москва не заставила себя ждать. Уже 26 июня на совещании у Сталина, анализируя катастрофическую обстановку на западном направлении, нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник Генштаба Г.К. Жуков предложили в числе прочих мер сформировать две-три армии за счет московского ополчения.
В этот день в Кремле проходило и другое совещание, на котором обсуждался вопрос об ополчении. Помимо Сталина, Ворошилова, Тимошенко, Вознесенского, Щербакова и Попова здесь присутствовали и некоторые секретари райкомов Москвы, в том числе Ленинского — Н.М. Суровой и Москворецкого — Г.И. Федотов. После очередного совещания в Кремле — 2 июля появилось Постановление Военного совета Московского военного округа, закрепленное 4 июля Постановлением Государственного Комитета обороны (ГКО) за подписью Сталина «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения». Предполагалось мобилизовать 200 тысяч человек по городу и 70 тысяч – по области. Призывались граждане от 17 до 55 лет, кроме попадавших под приказ о мобилизации в действующую армию и занятых на некоторых оборонных производствах.
В духе эпохи создание дивизий народного ополчения осуществляли «чрезвычайные тройки» в районах (первый секретарь ВКПб, райвоенком, начальник отдела НКВД) под общим руководством штаба Московского военного округа и Чрезвычайной комиссии, так называемой «семерки». Мобилизованным в ополчение сохраняли содержание в размере среднего заработка или служебного оклада. В случае смерти или инвалидности семьи получали пенсии.
«Добровольная мобилизация» проходила стремительно. За три дня — 168470 заявлений. В Ленинском районе из 16 тысяч пожелавших вступить в ополчение отобрали десять. Шли иногда целыми семьями, как, например, немолодой рабочий Федор Наумов с двумя сыновьями 17-летним Алексеем и 19-летним Михаилом. Среди наших ополченцев были и безусые юнцы, и седые старцы за семьдесят. Вступил в ополчение и профессор Института стали П.Г. Гузенков. Под заявлениями стояли подчас громкие фамилии. Пантелеймон Кравченко давно перешагнул призывной возраст. В стране хорошо знали его прославленного сына-летчика. Герой Советского Союза генерал-майор Григорий Кравченко, как и четверо его братьев воевал с первых дней. Отец хотел разделить судьбу своих сыновей и своей страны…
Стремление быть с народом в самый трудный час в самом трудном месте побудило записаться в ополчение и носителя другой хрестоматийной фамилии Петра Александровича Цюрупу. Его отец, Александр Дмитриевич, прочно вошел в анналы советской истории как заместитель Ленина в Совнаркоме, старый большевик, легендарный нарком продовольствия, ведавший главной в годы революционной разрухи ценностью хлебом и сам падавший в голодные обмороки. В семье А.Д. Цюрупы было восемь детей, в том числе трое приемных.
Старший сын Дмитрий Александрович пошел по военной стезе, отличился в Испании. Начало Великой Отечественной встретил на командной должности в Белоруссии. Ему выпало встретить первый, самый страшный удар врага и разделить участь миллионов не вернувшихся с войны. На фронт ушел и его младший брат Всеволод Александрович, очень больной и не подлежавший призыву человек. Ему удалось добиться перевода во фронтовую газету.
Средний брат, Петр Александрович, к началу войны занимал крупную должность руководителя треста, связанного с золотодобычей. Это давало право на бронь. К тому же у него только что родилась вторая дочь, Мария. Не был он и розовым идеалистом, поддающимся на громкие пропагандистские лозунги, и уже имел горький опыт жизни. Как и его соседи по номенклатурному дому на улице Серафимовича, 2, он знал о происходящем в стране и мире много больше чем рядовые граждане. Видел, как после ночных визитов людей в форме на дверях квартир в гулких подъездах появлялись сургучные печати.
Репрессии не миновали и его близких. Был арестован и погиб дядя Егор Георгий Дмитриевич Цюрупа, блестящий инженер, строитель первенца ГОЭЛРО, Каширской электростанции. Да и сам Петр Александрович чуть было не поплатился за давнее юношеское общение с сыном Троцкого — соседом еще по кремлевской квартире. Цюрупу исключили из ВКП(б), он год жил без работы в ожидании ареста. Но все обошлось, его восстановили в ВКП(б), назначили на ответственную должность… Услышав о наборе в народное ополчение, Петр Цюрупа тут же вместе с шофером своей служебной машины пошел в военкомат. В ополчении он стал лейтенантом.
Почти 80 процентов ополченцев Ленинского района составляли рабочие. Служащих было 12 процентов, учащихся 3,5. Такое соотношение было характерно для большинства дивизий народного ополчения, хотя в Краснопресненской, Киевской и Фрунзенской половину составляла интеллигенция и служащие, а в Куйбышевской и Бауманской они преобладали.
Базовыми для ополчения Ленинского района стали заводы им. Серго Орджоникидзе, 2-й Подшипниковый, «Красный пролетарий», Карбюраторный, ЭНИМС, ГЭС-2, фабрика «Красный Октябрь», институты Цветных металлов, Стали, Текстильный, Горный. В здании Горного находился и штаб формирования соединения. В «чрезвычайную тройку» района вошли первый секретарь РК Н.М. Суровой, полковник В.А. Агапитов и полковой комиссар Н.А. Любимов. Формирование получило название 1-я Ленинского района дивизия народного ополчения Москвы. Командиром был назначен генерал-майор К.Н. Пронин, комиссаром — С.И. Белов. С 5 июля начались строевые занятия ополченцев прямо на Калужской площади и в Парке им. Горького...
В соседнем Москворецком районе создавалась 17-я дивизия народного ополчения. Ее штаб находился в Плехановском институте, отдельные подразделения формировались в школьных зданиях по 1-му Казачьему переулку, 11, улицам Житной, 8, Б. Серпуховской, 13, Пятницкой, 70/39, Щипке, 4, в Холодильном переулке, 7, а также на ул. Чехова, 20, Варшавском шоссе, 17.
Костяк дивизии составляли рабочие заводов им. Владимира Ильича, «Газоаппарат», «Стекломашина», фабрики «Гознак», 1-й образцовой типографии, студенты и преподаватели Плехановки. В ополченцы записались знаменитый ученый, исследователь Тунгусского метеорита Л.А. Кулик, известный спортсмен Бухаров, поэт Токарев. Было много женщин, больше чем в других ополченческих соединениях. Командовал дивизией полковник П.С. Козлов, получивший орден Красного знамени на финской войне, комиссаром стал профессор Плехановского института, зав. кафедрой экономической географии И.С. Кувшинов.
Жителей якиманских кварталов можно было встретить и в других ополченческих формированиях. Так в 21-й дивизии Киевского района заместителем начальника политотдела был доброволец Д.Т. Шепилов, сотрудник Института экономики АН СССР, житель «академического» дома на Б. Калужской (ныне Ленинский проспект, 13). Впоследствии, прошедший всю войну Дмитрий Шепилов сделает головокружительную партийно-государственную карьеру вплоть до кандидата в члены Президиума ЦК КПСС и министра иностранных дел Советского Союза, которая завершится громкой опалой при Хрущеве…
Поскольку набор в ополчение производился в основном по предприятиям и организациям, якиманцы попадали и в другие дивизии. Например, в 9-ю Кировского района, формировавшуюся частично на территории Замоскворечья.
Борис Арсеньев, Якиманка.ру
