25 июня, около двух часов ночи активисты Архнадзора поднялись по лесам на купол дома Волконского, чтобы противодействовать строительному крану. Кран прибыл ночью, в нарушение всех норм о запрете ночных работ, чтобы сорвать купол с дома.
Накануне вечером сотрудники ОАТИ безуспешно напоминали рабочим о недавно выданном предписании о приостановке работ. Рабочие утверждали, что потеряли бумагу, а выдать новую Инспекция не могла до истечения срока старой.
Всю ночь Рустам Рахматуллин с соратниками продержались на куполе. Кран зацепил его крюком, но не начинал подъем, боясь погубить людей. Тем не менее, рабочие планомерно спиливали купол болгаркой по периметру. Часам к четырем утра и они ушли. Активисты остались на куполе.
В 7.45 утра майор ОВД предложил активистам пройти в отделение и составить протокол. Надо сказать, что на протяжении всей эпопеи по защите дома Волконского, с осени прошлого года, полиция чрезвычайно ответственно приезжала на вызовы Архнадзора и делала все возможное, чтобы законно остановить работы по демонтажу. Очень часто это оказывалось в ее силах, поскольку на стройплощадке не было разрешительных документов.
Разрушение дома Волконского формально не является нарушением закона об охране культурного наследия. Дом был выведен из реестра в 2009 году и больше не охраняется государством. Это было сделано по решению так называемой "ресинской сносной комиссией", деятельность которой была позже признана не вполне правомерной. Тем не менее, реконструкция дома Волконского является нарушением целого ряда других московских и федеральных норм: о строительной деятельности в охранных зонах, об организации стройплощадки, о ведении работ в ночное время – список можно продолжить.
Ни открытые письма президенту, ни тысячи собранных подписей, ни выступления известных людей, ни пикеты и лозунги, ни проверки мэрии и Минкульта, ни недовольство семьи Толстых – ничто не повлияло на деструктивные планы "Центра межличностных коммуникаций". Очевидно, что ситуация зависит от решения президента.***
Что чувствуют на Возвиженке рабочие-гастарбайтеры и их прорабы? То же, что чувствовали в этом месте французы в "Войне и мире"? "Для них всех, начиная от маршала и до последнего солдата, это место не было Вздвиженка, Моховая, Кутафья и Троицкие ворота, это была новая местность нового поля, вероятно, кровопролитного сражения".
Что чувствовали мои друзья, сидя этой ночью на разобранном куполе под строительным краном? Возможно, то, что выразил в своих строках Сергей Гандлевский:
Старый князь умирает и просит: “Позовите Андрюшу…”
Эта фраза из раза в раз вынимает мне душу,
потому что, хотя не виконты и не графья мы,
в самых общих чертах похоже на смерть моей мамы.
Было утро как утро, солнце светило ярко.
“Позовите Сашу, Сережу, найдите Марка”, —
восклицала в беспамятстве и умерла назавтра.
Хорошо бы спросить напрямую известного автора,
отчего на собственный мир он идет войною,
разбивает сердца, разлучает мужа с женою.
Либо что-то в виду имеет, но сказать не умеет,
либо он ситуацией в принципе не владеет.
Источник: Йополис
